Уже не болит. Отсаднило. Надежно спрятал я свою боль. Загнал поглубже, из последних сил, пытаясь забыть о ней, отринуть, свыкнуться с опустошающей безысходностью и безвременьем, в которые превратилась она теперь. Погруженный в тяжелую, не приносящую тишины и отдохновения вечную дремоту, я все еще вспоминаю. И от воспоминаний этих, порой, пробуждаюсь.
Тогда, повинуясь внезапно налетевшему с растревоженной матери-реки ветру, бесцеремонно ворвавшемуся в мои каменные покои, я осторожно высвобождаюсь из объятий бесконечного сна и неуклюже ступаю на холодный асфальт.
Окружившая, взявшая в плен, пронизавшая все естество мое пустота, давно уже не пугает. Мне незачем бояться ее. Поселившись во мне и вокруг меня, она стала моей постоянной спутницей, частью меня самого. Уверенно и неотвратимо захватывала она улицы, парки, дворы, дома и кварталы. Пока, наконец, не утвердилась окончательно, безжалостно вытеснив прочь еще теплившуюся во мне жизнь. Каждый раз, на разбитой промозглой тоской и печалью стезе своей, я встречаю ее. Она не замечает меня. Поэтому я спокойно наблюдаю за ней, заглядывая в темные проемы окон или с трудом ковыляя по заросшим дорогам, сквозь густую растительность которых, все сложнее проникнуть даже всесильному солнцу.
Я дряхлею. Все, что было когда-то дорого мне, что было смыслом моей недолгой жизни, или ушло навсегда, или медленно, но верно разрушается, превращаясь в мельчайшие, невидимые глазу осколки и исчезая в небытие. Я ничего не могу с этим поделать. Время сильнее меня. Детство, молодость, юность, радость и веселье, праздность и созидание – все это пронеслось незаметно и оборвалось в один миг.
Помню, как умирал. Тогда у меня еще были силы сопротивляться. Отчаянно цепляясь за жизнь, самозабвенно, но тщетно пытался я удержать ее в себе. Бился и стонал, молился и просил. Покорные неосязаемому камертону судьбы, нервы мои звенели и рвались! Я рыдал, кричал, но боролся. Все напрасно. Наконец, голос мой ослабел и крик превратился в тяжелый предсмертный хрип. Рухнув к ногам тех, кого еще вчера одаривал нежным, волшебным цветением своей шестнадцатой весны, я в последний раз, тускнеющим уже взглядом, провел по их растаявшим следам. Я заплакал. Никто из них не видел этого. Потому что слезы мои слились с крупными каплями налетевшего откуда-то дождя. Они не видели моих слез, но чувствовали их. Они тоже плакали, но ничего не могли изменить. Как и я, теперь. Все покинули меня. Я не виню их. Ведь им надо было спасать своих детей – и тех, которые шли рядом, и тех, что еще не родились. Несмотря ни на что, им надо было жить дальше. Мой последний путь в вечность прошел под негромкий аккомпанемент дождя и безмолвную скорбь одиночества, заботливо обернувшего меня в нетленный саван прошлого. Память о нем – единственное, что у меня осталось. Я – это мое прошлое.
Я – город, которого нет, город-призрак… Я – Припять…
Таким вот призраком и брожу я, разбуженный неласковым ветром, по опустевшим много лет назад мостовым и перекресткам. От центра, к окраинам и обратно. Вспоминаю невозвратно минувшее, глухо и безответно взываю к нему. Вновь и вновь проживаю самые лучшие, полные счастья, радости и душевного тепла, дни. Когда были рядом те, кого любил. Их, не знавшие корысти сердца, всегда были открыты мне. Они тоже любили меня. Мы были молоды и полны надежд, планов, сумасшедших, порою, идей! А главное, мы все были живы… Многое мог бы я рассказать о том времени. О своей большой и дружной семье. О наших размышлениях, мечтах и спорах. О том, чему верили, ради чего жили и трудились. О том, что было дорого и свято. Лишь одни воспоминания даются мне через силу. Те, что возвращают мне забытую уже, затерявшуюся в паутине прошедших лет и накрепко связанную в потаенном уголке души боль. Иногда, укрытый непроглядным покрывалом быстро наступающей ночи, я вижу сон. Тот последний, ставший мертвенной явью, сон. Вижу отчетливо и ясно. Как вздымается твердь, превращаясь в смертельную пыль. Как, будто вспоротый острым ножом, вспыхивает взрывом горизонт. Как содрогается земля и тревожное, мрачное эхо разносит по округе страшную весть. Что-то сломалось во мне той апрельской ночью. Все же, если удается заставить себя преодолеть эту боль, словно острыми когтями разрывающую меня изнутри, то в памяти моей восстают лица тех, самых первых, без раздумий шагнувших в отравленную, изрыгающую адский огонь, дышащую невидимой смертью бездну. Только им дано было осознать произошедшее. Они были чуть старше меня. Их не стало через несколько дней. И я уходил вслед за ними. Жить мне оставалось совсем немного…
***
Господь забыл обо мне. Я часто обращаюсь к нему в мыслях. Ни о чем не спрашиваю. Не донимаю рассказами о трагичной своей судьбе. Знаю, когда-нибудь природа совсем поглотит меня, умело запрятав под слежавшуюся пыль веков мои бренные останки. Прошу лишь, не оставлять заботой всех, кто был дорог мне. Упокоить ушедших, уберечь от невзгод и болезней живых. Они достойны этого. Им слишком многое пришлось пережить. Не забывайте о них. И помните обо мне. Помолитесь. Зажгите свечу. Быть может тогда, у алтаря, в благословенной тишине вечернего храма, негромкая песня встревоженной ветром весенней листвы донесет до вас мой слабый молитвенный шепот:
- Я – Припять… Я – мертвая Припять…
ПРИМЕЧАНИЕ. При создании темы использованы фото и видеоматериалы из личных архивов бывших припятчан: В. И. Горохова, В. Зонна, В. Патракова, А. А. Нехаева, И. Алфимовой, О. П. Павлова, Н. Н. Белехова, В. Г. Бомбизы, Л. Бойко, И. Егорова, В. Антонова, В. Джаська, В. Ю. Полевой, В. Литовченко, И. Г. Жолудя, С. Нехаева, Н. В. Думбровского, П. С. Выговского, С. В. Константинова, И. Якушевой, С. Якунина, В. Терентьева, В. Козлова, А. Перминова, фондов краеведческого музея города Славутич, комнаты - музея Припяти в городе Славутич и интернет - сайтов.
Источник - cont.ws/@rysovin/
|
Блог О Зоне Отчуждения
Обсуждение
