Эпизод 3. Как нас «шлепнули» с вертолета.

Непосредственно при въезде на территорию АЭС стоял пост дозиметристов. С утра, когда мы ехали на работу, перед постом транспорт останавливался, и иногда получалась небольшая очередь из машин. Первые дни всем было интересно, и народ с любопытством таращился в окна. Интереснее всего было наблюдать работу вертолетчиков. Основных видов работ у них было два: катать над развалинами реактора больших ученых, чтобы полюбовались на плоды трудов своих. Впрочем, реально виноватых там, конечно, не было, как и тех, кто их потом отмазывал. А те, кто были, долго потом не протянули (насколько мне известно) – видимо впечатления были слишком яркими, да и дозы не маленькими.
Другой вид работы был еще интересней. К вертолету привязывали тросом огромный бидон крышкой вниз. Размером он был, пожалуй, поболее, чем бетономешалка на грузовике, которую можно увидеть на улице. Размеры и расстояния сложно определить точно, когда смотришь снизу вверх. Так вот, вертолет зависал над реактором (тем, что от него осталось) и из этой бочки, висящей ниже вертолета метров на 50 – 100, выливалась как из ведра какая-то гадость.
В то утро, мы как обычно остановились перед постом. Интерес первых дней уже несколько поостыл, и я понемножку кемарил уютно устроившись на сиденье. В этот момент произошло нечто, что и описать довольно сложно. Сначала раздался звук похожий на шипение утюга с отпариватилем, только гораздо более сильный. Потом что-то похожее на глухой хлопок, этот звук напоминал как лопается надутый пакет, если в пакете была дырка (только тоже гораздо сильнее). После этого машину прилично качнуло и наступил полумрак. Первая мысль была, что нас кто-то наподдал сзади. Но сквозь стекла задних дверей ничего, кроме пустой дороги, было не видно. А вот с лобовыми стёклами было явно что-то не так. Ощущение было такое, что кто –то накинул снаружи почти непрозрачное покрывало. Т.е. свет пробивался еле-еле, а не видно было вообще ничего. Все дружно полезли на выход.
Первое что я увидел, высунув голову – это дозиметристы, которые открыв рты смотрели на нас , словно они первый раз увидели живых приведений.
-Чего это с ними? - Спросил я, обращаясь к Мишке.
-Это не с ними, это с нами,- это был голос Бориса, который вылез через водительскую дверку и показывал на наше лобовое стекло. Собственно весь передок машины представлял собой довольно занятное зрелище. Было похоже, что на него кто-то прилепил гигантскую жвачку. Непосредственно перед машиной ,на дороге было большое пятно, на вид той же консистенции. Мишка задрал голову вверх, я последовал его примеру: там стрекотал удаляющийся вертолет. Кое что стало проясняться. Похоже, бравые ребята вертолетчики перепутали нашу машину с четвертым блоком, куда они должны были эту гадость поливать. А может, просто у них шутки такие? (Как это могло получиться на самом деле, я узнал гораздо позже, когда лежал в одной госпитальной палате с пилотом вертолета, который одновременно с нами, был в Чернобыле. Мы с ним долго обсуждали: мог ли тогда оказаться его вертолет. Но это уже тема другого рассказа.)
А пока нам надо было как-то ехать дальше. В таких случаях за дело брался Миша. Сначала он попробовал щепочкой поковырять по лобовому стеклу. Ничего из этой затеи не вышло – твердеющая «жвачка» к стеклу прилипла намертво.Тогда вопрос решился просто и быстро. Миша сел на сиденье водителя и двумя ногами уперся в лобовое стекло. Дальше мы поехали с ветерком. А т.к. у Бориса (он за рулем) были очки – то никто особых неудобств не испытывал. Народ с любопытством посматривал на диковинное транспортное средство. Передок был как бы из пластилина, а через дыру в этом пластилине торчала физиономия Бориса в очках, наморднике и белом колпаке. Эх, жаль, у нас фотоаппарата не было!
На обед в тот день мы ехали так же с ветерком, пугая местных обитателей. После чего
Борисом была поставлена задача: привести нашу боевую машину в надлежащий вид, используя подручные средства. Для этого отрядили Афоню и, по-моему, Волка (читай Афанасьева и Волкова Витю).
Для тех, кто не знает, в 30 километровой Чернобыльской зоне, было довольно много площадок, куда сгоняли технику не пригодную к дальнейшей эксплуатации. Как правило, это была техника, которая сама стала источником радиоактивности и соответственно представляла угрозу. А отмыть её уже не представлялось возможным. Впрочем, наша машина фонила посильнее многих ее отстойных собратьев, но другой у нас не было, а ездить на чем-то было надо. Находиться на территории этих отстойников (или могильников – кому как больше нравится) было категорически запрещено. А найти там можно было все что угодно: от «жигулей» до экскаватора.
Когда подошло время ехать на ужин, машина прибыла за нами, имея почти приличный внешний вид. Лобовое стекло стояло на месте и сверкало как новое. Все остальные съемные части передка были под стать лобовому. Боря работу оценил, поехали ужинать. Когда подъезжали к шлагбауму по дороге к столовой (напомню, что это на берегу реки), Мишка – он был за рулем, нажал пару раз на сигнал. Иногда мы так приветствовали народ, который топтался у шлагбаума. Раздался звук пароходной сирены. Я думаю, что большинство читателей слышали этот звук, когда суда подходят на швартовку или собираются отчаливать. Толпа у шлагбаума дружно развернулась в сторону реки, пытаясь разглядеть прибывающее плавсредство. Мы и сами не сразу поняли, а когда поняли – хохотали до упаду. Это наши авторемонтники вместо автомобильного сигнала поставили сирену с катера. Отстойник , где они добывали запчасти находился рядом с пристанью. Борис поначалу пытался сделать строгое лицо, а потом хохотал от души вместе с нами.
Кадры разбившегося в Чернобыле вертолета неоднократно показывали по телевизору, они и сейчас гуляют по интернету. Весь экипаж того вертолета погиб. Но мало кто знает, что на берегу Черного моря, в районе Качи, недалеко от Севастополя есть кладбище, где очень много могил вертолетчиков прошедших Чернобыль. А их вдовы и семьи кое как выживают не имея помощи ни от России, ни от Украины. С одной такой вдовой мне довелось общаться – она и показала мне это кладбище.
Горячей воды нет. Холодная и электричество с перебоями. Крутится на двух работах, чтобы хоть как-то выжить. Паспорт старый - советский, территория – непонятно чья. При Советском союзе там было большое летное училище и стоял вертолетный полк, который и привлекли к ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы.
Однако вернемся к нашей истории.

Знаете, какой вопрос мне задавали чаще всего после Чернобыля? Ни за что не угадаете!
-А, правда, что в Чернобыле бесплатно водку давали?
Пользуясь случаем, отвечаю: «Нет, неправда». И купить было негде. Уже потом я сам узнал, что у начальников разных организаций свои закрома были по линии всяких ведомственных торгов … А для простого народа – ни-ни… Но народ естественно сориентировался и доставали по разному. Чаще всего привозили с собой те, кто приезжал. Собственно с этой темой и связан последний курьезный эпизод.
Наш начальник не находился с нами постоянно. Он - то приезжал, то уезжал. Единоначалие вещь нужная, особенно в экстремальных ситуациях, но в отсутствии начальника тоже есть свои плюсы и минусы.
Так вот, когда мы очередной раз осиротели и перешли на режим самоуправления, к кому-то из наших подкатились знакомые мужики из местного Чернобыльского участка Гидроспецстроя. Смысл дипломатического визита сводился к тому, что у кого-то из их коллег намечался день рождения и было у народа непреодолимое желание это дело отметить. Но не было возможности по вышеизложенным причинам. Однако был план.
У одного из участников договаривающихся сторон, как выяснилось, теща проживала в деревне аккурат на границе 30 километровой зоны. Как они объяснили – колючка ограждения этой самой Зоны проходила точнехонько по краю деревни и сразу за колючкой начинались деревенские огороды. А разведка (в смысле – тот же зять) доложила, что деревню эвакуировали срочным порядком (для меня было сюрпризом, что эвакуация проводилась и за пределами Зоны), но куда – то недалеко и наш разведчик умудрился с любимой тещей повидаться. Она ему со слезами на глазах призналась, что самое ценное, что есть у женщины при эвакуации она спасти не смогла. Да еще попросила зятя по возможности присмотреть за хозяйством. Очевидно, что женщина находилась в состоянии сильнейшего стресса. При других обстоятельствах она бы под страхом смертной казни не призналась бы, что у неё в погребе стоят две десятилитровых фляги отборного самогона. Да еще кому?! Получалось козла попросили поохранять огород… Те кто жил в деревне знают, что любое спиртное приравнивается к валюте, только жидкой. Вспахать – пузырь, дрова поколоть – два, крышу покрыть… навозу привезти… и т.д. и т.п. История нам открыла тайну клада. 20 литров это уже не шутки! Сам зять был прописан в этом доме – он продемонстрировал свой паспорт, и, если бы не Чернобыль – никогда про этот клад и не узнал бы.
Первый вопрос, который возник с нашей стороны – это по мародерам стреляют сразу или сначала паспорт спрашивают? Вопрос был актуальным, т.к. в народе упорно ходили слухи, что сразу после начала эвакуации мародерство, мягко говоря, имело место быть. По поводу чего и был приказ милиции стрелять на месте, и пару мужиков вроде бы таки завалили. Но все это особо не афишировалось и больше гуляло на уровне слухов. Впрочем, при мне случаев мародерства уже не было.( А может и были – но про них молчали.) На что наши оппоненты привели свои весомые доводы. Что из этой деревни у них не только этот зять. И они там сто раз уже были. И милиции никакой там не видели. И что если стреляют - то в зоне – а там , если и поймают – то человек к себе домой пришел и паспорт имеется. И вообще если бы не отсутствие на данный момент у них транспорта они бы с нами и разговаривать не стали. Вроде бы аргументы выглядели убедительно и откровенного криминала не просматривалось. Ключевым звеном в поисках клада становилась наша машина. Значит, можно было поторговаться. Предложили наше участие в деле и транспортные услуги всего за 50% - т.е. по-братски. Товарищи покочевряжились, но согласились. Выезд наметили на девять вечера. После того, как договаривающиеся стороны пожали друг другу руки и разошлись, мы еще посовещались и порешили, что наших будет трое (местных двое), на случай, если у них возникнет желание пересмотреть договор в одностороннем порядке, да и, если толкать придется – пять человек лучше (УАЗ – не Жигули). Нас в то время было пятеро, значит двое оставались на хозяйстве для подстраховки. За полтора – два часа рассчитывали обернуться.
Согласно достигнутых договоренностей в 9 вечера отправились в путь навстречу заветному кладу. Мишка сидел за рулем. Дорога пустая. Вечерело. Разговор сам собой зашел о шитиках.
Тут надо опять делать отступление, чтобы было понятно. «Шитик» - это уникальное, чисто чернобыльское слово. Ни до, ни после я его нигде не слышал. Грубо говоря, это был синоним слова рентген. В более широком понимании – это обобщенное название всего комплекса вредных воздействий на человеческий организм, имевших место быть в Зоне. Отсюда и поговорка (тоже чисто чернобыльская): «Или шитиков нахватался , или что-нибудь съел.» Так говорили когда у человека начиналось головокружение, тошнота… В Зоне таких, как правило, больше не видели.
Высокоинтеллектуальная дискуссия возникла на тему: « Могут ли быть шитики в самогоне, стоящем в глубоком погребе?» Тема вызвала оживленную дискуссию, в результате которой получилось два , научно обоснованных вывода.
1. Если самогон ядреный, то он сам по себе сильнее всяких шитиков.
2. Глубокий погреб по своим защитным свойствам не уступает другим, известным науке бомбоубежищам. Соответственно шитики туда не пройдут!
Собственно споры могли бы и продолжаться, но в этот момент машина остановилась. Раздался Мишкин голос из-за руля: «Мужики, давай-ка поглядим чего тут». Все вылезли из машины. Наступили сумерки, но видимость еще была вполне приличной. Поперек дороги были ворота, сваренные из уголка и опутанные колючей проволокой. Вправо и влево от ворот шла изгородь из той же колючки насколько хватало видимости. По части пейзажа - и справа и слева простирались поля, но это сейчас мало кого интересовало. На воротах висел внушительного вида замок. Дальше по дороге, за колючкой с воротами, поля продолжались. «Ребят, может ну его?!» - это была Васина реплика. « А где огороды с погребами?» - это уже Мишка обращался к местным.
-Да мы еще не доехали… Не было тут раньше этого… Тут езды осталось минут пять… Деревня сразу за полем… А слева лес будет…
Я подошел к воротам вплотную - прикинуть наличие сигнализации. Я уже говорил о своем армейском прошлом – кроме всего прочего, оно включало и командование караулами разных назначений и масштабов. На одном из столбов, на которых висели ворота, была полочка с козырьком, а на ней стоял полевой армейский телефон. От него тянулись провода. Других признаков наличия сигнализации было не видно. Воображение тут же нарисовало грибок с часовым, но такового, слава богу, не наблюдалось. А наблюдалась, при ближайшем рассмотрении, очень интересная вещь – столь внушительный на вид замок висел на одной проушине. Проще говоря, ворота были открыты.
- Эй, народ! Мы тут будем торчать, как тополя на Плющихе или дальше поедем? Ворота открыты!
Стихийно начатый несанкционированный митинг тут же закончился. Мишка подошёл ко мне и вдвоем мы распахнули ворота. Все загрузились в машину, еще немножко поспорили – стоит ли включать фары, т.к. уже основательно стемнело. Большинством голосов решили ехать со светом. Мне это не понравилось, но пришлось согласиться с большинством. Да и перспектива влететь в кювет тоже выглядела не очень привлекательно. В общем, шансы все увеличивались, а бриллиантов пока было не видно. Двинулись дальше.
Вскоре и, правда, по левой стороне дороги начался лес. А правее за полем обозначились в лунном свете силуэты деревенских домов.
- Все! Приехали! Дальше пешком.
Опять завязалась дискуссия – прятать машину в кусты, или оставить в открытую на дороге. Порешили развернуться и встать на обочине в тени деревьев. Вроде и не прячемся, но и не на виду. Местные диверсанты пошли вперед краем леса вдоль дороги и быстро исчезли из виду. Мы остались ждать у машины. Ждать было муторно и тревожно. Где-то, со стороны деревни, послышался звук мотора и быстро затих. Покурили. Звуки ночного леса к разговорам как-то не располагали… Прошло минут сорок. Неожиданно на противоположной стороне дороги, со стороны поля возникли два силуэта. Ускоренным шагом они пересекли дорогу и оказались рядом с нами.
-Ну, как?! – полушепотом выдохнули мы.
Хотя и так было уже все более-менее ясно. Наши десантники были, как и положено, все мокрые и грязные, но вот руки у них были пустыми. Новости, которые они нам сообщили, были плохие и очень плохие. Дом тещи уже обчистили до нас. Причем капитально – с чердака до погреба. Все перевернуто вверх дном. Пресловутого самогона и след простыл. По деревне шарятся вояки на БМП. То ли ищут кого, то ли просто патрулируют. Пришлось ползком, огородами. Короче, надо валить отсюда по-шустрому. И в этот момент возник ослепительный свет. Он был настолько ярким, что казалось, слепил даже через закрытые глаза. Мы все оказались в положении слепых котят на краю дороги, рядом со своей машиной.
«Стоять не двигаться! Стрелять будем!» - прогремело через мощный матюгальник. И тут же прогрохотала очередь. (Мы все стояли позорно повернувшись спиной к противнику. Смотреть на источник света было невозможно.) Темноту ночного неба прорезали светящиеся черточки трассирующих пуль. Слышно было противный шипящий свист и шорох опадающих, срезанных пулями, листьев и веток .
- Пулемет. Слишком басовито для автомата. Значит БМП. – непроизвольно подумал я, - Хоть бы не молодые бойцы – эти с перепугу могут дров наломать. Хотя, судя по тому, как близко над головами прошла предупредительная очередь, – стрелял человек опытный. Во всяком случае, можно было на это надеяться. Появилась шальная мысль нырнуть кувырком из полосы света за машину и дальше можно было бы скрыться в лесу… Но от нее сразу пришлось отказаться. Я то может и ушел бы, но что потом? Да и вояк такой кордебалет мог вполне спровоцировать на открытие огня .Все продолжали оставаться в положении мух на стекле в состоянии ступора.
- Вась,- почти ласково предложил я, - попробуй сходить к ним договориться.
- А почему я?
- А потому, что этих грязномокрых показывать вблизи нельзя. Ишаку же понятно где они так изгваздались. Вояки судя по всему держат периметр снаружи – значит в зону соваться скорее всего не будут. А мы заблудились в темноте и едем обратно.
- А чем докажем?
- А на тебе этикетка висит, не забыл?- (У нас у всех на куртках висели пропуска в виде бейджиков, закатанных в пластик. Этот пропуск в Зону и по сей день хранится у меня.) – А из нас с Мишкой переговорщики так себе. Ты же знаешь…
Тут надо заметить, что в обычной обстановке Васька мог любому мозги закомпостировать. В конторе ходили слухи, что он, будучи в Сочи в командировке, умудрился денег содрать с местного милицейского начальника, когда у него подломили номер в гостинице. Собственно красть у него было нечего, но он такого наговорил, что местный начальник дал ему денег, достал билет (это летом из Сочи) и проводил до поезда.
- Нас всех выгонят и уволят!
-Вась, надо выбраться отсюда, а там поглядим.
Он повернулся, одной рукой прикрыл глаза, чтобы видеть хотя бы то, что под ногами, Другую зачем-то поднял вверх (типа он сдается, хотя никто его об этом не просил) и пошёл навстречу ослепительному свету.
Опять началось томительное ожидание. Прошло не менее получаса по моим ощущениям. Потом свет погас, глаза никак не хотели привыкать к темноте, Васьки все не было. Наконец показалась фигура, шагающая в нашу сторону посередине дороги. Это был Василий.
- Ну, что?!
-Они записали все наши фамилии. Сказали, что завтра нас всех, если не посадят, то уволят – это точно.
Со стороны деревни раздался звук двигателя и стал, удаляясь, затихать. Я про себя подумал по поводу «уволят, посадят», что паникеров в войну расстреливали, а вслух сказал: «Утро вечера мудренее. Давайте пока до дому доберемся». В гробовом молчании Мишка сел за руль, все остальные в кабину. Двинулись в обратный путь. Но оказалось, что наши приключения еще не закончились. Когда подъехали к воротам с телефоном – они оказались не просто закрыты, но и заперты на замок. Кто-то успел отрезать нам путь к отступлению. Очередной раз посовещавшись, решили попробовать действовать мирными средствами. Т.к. телефон был ближе к моей специальности, получалось – мой выход на сцену. В свете фар подошел к аппарату, снял трубку, поднес к уху. Фон в трубке был – значит, линия была куда-то подключена (знать бы еще куда). Поалёкал, покрутил ручку, еще поалёкал. Отвечать мне никто не собирался. Если на том конце провода был какой ни то караул (что можно было предположить с высокой степенью вероятности) – то там все спали достаточно крепким сном. Подошёл Миха.
- Ну, чего?
-Да ничего хорошего. Тишина. Нужны радикальные меры, но по возможности аккуратно. Таранить машиной здесь не пойдет: ворота с забором покорежим – шума будет больше, чем от всей нашей поездки (был и такой эпизод в моей армейской практике), да и колеса об колючку попротыкаем. Вообще придется пешком идти. Давай, твоя очередь!
Надо заметить, что механики в нашей конторе были все как на подбор весьма крепкого телосложения. Оно и понятно – ведь ключ на 32 был не самым крупным инструментом, с которым им приходилось работать. Мишка подошел к машине и стал греметь железками в поисках подходящего инструмента. Нашел самый подходящий – кувалду.
- Подержи воротину чтоб не болталась, – это он мне.
После третьего или четвертого удара путь был открыт, хотя замок и проушины для дальнейшей эксплуатации стали явно не пригодны. Тут еще с Васькой что-то случилось. Он сел на водительское место, мертвой хваткой вцепился в баранку и заявил, что дальше поведет он. Похоже, его поведение становилось не совсем адекватным, какой из него водитель мы понятия не имели.
- Пусть едет. Я сяду рядом. – Миша принял решение за всех. С ним мы не раз бывали в ситуациях экстремальных и не очень , не раз выручали друг друга. Для понимания лишние слова не требовались. Вася, вцепившись в руль давил на газ так, как будто за нами черти гнались. Как ни странно, до базы мы добрались благополучно.
Ни на следующий день, ни позже, никаких последствий наша диверсионная вылазка не имела. Да и вообще я не слышал, чтобы кого-то выгоняли из Зоны.

За мужество и героизм нам всем дали грамоты от имени правительства, памятные знаки и удостоверения, дающие право на льготы на всей территории Союза. Бессрочные. Одновременно с этим Борису вручили орден. Тогда были Советские ордена – какой именно я уже не помню (но по сей день думаю, что заслуженно). Был принят специальный закон, по которому нам полагалась куча всяких льгот включая квартиры, дачи, машины, участки. Пенсия с 50 лет. Причем весьма приличная. А уж если не дай бог что со здоровьем – то вообще получалось, что вся медицина будет за меня стоять горой. А при инвалидности и того больше… Я, наивный поверил, что при любом раскладе старость у меня обеспечена. Бесплатный санаторий, бесплатные лекарства…
Два года простоял в очереди "без очереди» на квартиру. Квартиру не дали в связи с прекращением строительства и началом перестройки. Пару раз таки съездил в санаторий: в ноябре. Простудился. Последние три года(2006 – 2009), после приказа Минздрава, который признали незаконным, направление получить не удается. (Оно вроде бы и не отказывают, но и не дают под разными предлогами.) Остальная медицина – это тема для отдельного рассказа. Пенсия чуть больше учительской с учетом выплат за вред здоровью. Когда оформлял пенсию и инвалидность (скорее не оформлял, а добивался) пришлось доказывать, что я вообще в Чернобыле был. Удостоверения за подписью зам. министра энергетики оказалось недостаточно. Пришлось вступить в переписку с «Гидроспецстроем» и Минэнерго – оказалось, что ни там ни там ничего не знают и знать не хотят про людей. которых эти организации посылали гробить здоровье. Впрочем из Минэнерго мне любезно прислали ответ на трех листах с разъяснениями какие документы сколько они обязаны хранить по нормативам. Соответственно никаких документов относительно Чернобыльской катастрофы у них нет. Знающие люди объяснили, что раз на удостоверениях стояло «бессрочно», то и списки по которым эти удостоверения выдавались, и документы на основании чего эти списки составлялись, так же должны храниться бессрочно.
Впрочем, будучи в санатории, я с большим удивлением узнал, что чернобыльцы бывают разные. Со мной жил гражданин, как выяснилось тоже чернобылец. Прораб из Минатома. Он полгода просидел на складах в Иваньково в 1987г. (кому интересно – можете посмотреть на карте – это почти посередине между Киевом и Чернобылем), выдавал наряды на работу и занимался вещ. обеспечением. И что интересно, в санаторий он ездил два раза в год и все льготы поимел по полной программе. Новую квартиру отдал сыну, сам жил на благоустроенной даче в ближайшем Подмосковье (тоже полученной по Чернобыльской линии), машина из того же набора, поликлиника ведомственная – это не дурдом в районной и т.д. и т.п. И медалей – полна грудь (фото показывал). Да и пенсия раз в пять больше моей. Чудные дела твои, господи…
А наш МНУ на волне перестройки попросту потеряли. Когда пытался наводить справки, в Гидроспецстрое мне ответили, что в начале 90х( я к тому времени уволился и ушёл на другую работу) МНУ отделился от Гидроспецстроя и никаких документов не сохранилось. Ни списков, ни копий – вообще ничего. Представления написать - и то, было некому и не на кого. Поиски в архивах тоже почти ничего не дали. Правда, один из архивов подтвердил, что в Чернобыле, в 30 километровой зоне я все-таки был. А то я уж и сам начал сомневаться: может это все мне приснилось в кошмарном сне…
Что касается остальных героев рассказа. Саша Ногинец – он приехал нам на смену и это была его вторая командировка в Зону, в начале 90-х умер от онкологии головного мозга. Миша Афанасьев попал в аварию, долго лечился. Теперь все проблемы со здоровьем врачи списывают на эту самую аварию. Не может даже инвалидность получить (хоть жалкие, но все же деньги). Боря Железняк и Вася Медведев, по моей информации, уехали на постоянное жительство в Германию – может быть хотя бы у них все в порядке. Попытки узнать что либо про остальных сотрудников монтажно-наладочного участка Гидроспецстроя, принимавших участие в ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы, никаких результатов не дали. Как у нас водится, нет людей – нет и проблем.
Сам я – инвалид второй группы. Писать эти строчки получается с трудом – плохо работают и быстро устают глаза. Впрочем, то, что было после Зоны – это тема отдельного рассказа. Бог даст, еще получится написать, а то некоторым господам – начальникам, ученым – академикам, уж очень хочется на Чернобыле и Чернобыльцах поставить точку. Не дождетесь!