После похищения генерала Кутепова 27 января 1930 года генерал Миллер принял на себя обязанности председателя РОВС.
Свой штаб он разместил в доме № 29 на улице Колизей, где также находилась квартира бывшего министра Временного правительства С.Н. Третьякова, агента советской разведки. Она оснастила штаб РОВС подслушивающим устройством, которое назовут «Петька», передающим информацию в квартиру Третьякова. Микрофоны стояли в кабинетах Миллера, начальника Первого отдела Шатилова и в канцеляриях РОВС. Так была достигнута «прозрачность» работы штаба РОВС.
При Кутепове Миллер не был допущен к боевой работе РОВС. Теперь он начал знакомиться с деятельностью региональных отделений РОВС, руководители которых считали его кабинетным работником, не способным к острым акциям.
Чтобы опровергнуть это мнение, он назвал мелкими булавочными уколами различного рода «бессистемные покушения, нападения на советские учреждения и поджог складов» и поставил перед РОВС стратегическую задачу: организацию и подготовку крупных выступлений против СССР. Признавая важность террористических актов, особое внимание он уделил подготовке кадров для развязывания партизанской войны в случае начала иностранной интервенции против СССР. В Париже и Берлине он создал руководимые генералом Н.Н. Головиным курсы по переподготовке офицеров РОВС и обучению военно-диверсионному делу молодежи из числа новых членов союза.
Для похищения председателя РОВС генерала Миллера была сформирована оперативная группа, которую возглавил заместитель начальника иностранного отдела Сергей Шпигельглас. В нее вошли Георгий Косенко, Вениамин Гражуль и Михаил Григорьев.
Вначале похищение генерала Миллера планировалось на декабрь 1936 года. Собственно тогда во Францию и приехали два сотрудника советской разведки, которым предстояло сыграть роль германских дипломатов, с которыми был должен встречаться Миллер. Однако в последний момент последовал приказ из Москвы: «Отложить проведение операции».
В сентябре 1937 года никаких препятствий уже не существовало…
Целью операции было продвижение на пост председателя РОВС агента НКВД генерала Н. В. Скоблина, который принял активное участие в организации похищения, заманив Миллера на встречу с сотрудниками НКВД, действовавшими под видом немецких дипломатов.
Помощь в похищении генерала Е. К. Миллера оказал агент НКВД С. Н. Третьяков.
Никто и никогда в семье Миллера не знал распорядок его рабочего дня. 22 сентября 1937 года не стало исключением из правила.
В этот день ровно в 9:00 председатель Русского общевоинского союза генерал Миллер вышел из своего дома. Он был само спокойствие, и его жена Евгения Карловича не заметила на лице мужа никаких признаков озабоченности. Он должен был заехать на Восточный вокзал, чтобы купить билеты до Белграда для невестки и внучки.
Около 11:00 Евгений Карлович вошел в управление РОВС, зашел в кабинет начальника канцелярии генерала Кусонского и сказал, что хотел бы с ним переговорить.
Спустя час Кусонский услышал от него: «У меня сегодня много беготни. Сейчас я должен ехать на свидание и на завтрак. Может быть, после этого я вернусь в управление. Не сочтите меня, Павел Алексеевич, за сумасшедшего. Но я оставлю на всякий случай записку, которую прошу не вскрывать».
Кусонский удивился. За все годы знакомства с Миллером он никогда не слышал от него таких речей. Поэтому он просто ответил: «За сумасшедшего вас не считаю. Записку, конечно, не вскрою и завтра утром верну вам ее нераспечатанной».
В 12:15 генерал Миллер вышел из управления РОВС. Он не оставил на столе бумаг, как обычно делал, когда рассчитывал вернуться, но и не взял с собой портфеля и бумажника, в котором были железнодорожные плацкарты и немного денег.
Что интересно, осталось в кабинете и пальто.
В 14:45 генерал Кусонский ушел домой завтракать, даже не подумал позвонить в РОВС и узнать, вернулся ли Миллер.
В 20:00 должна была состояться традиционная встреча Общества северян, возглавлявшегося генералом Миллером. Странное отсутствие Евгения Карловича заставило сотрудника управления поручика Асмолова позвонить ему домой. Супруга генерала, едва скрывая волнение, ответила, что к обеду генерал не приехал и вообще не сообщил семье, что сегодня задержится по делам.
Через час жена Миллера сама перезвонила в управление РОВС и попросила известить полицию. Асмолов немедленно отправил курьера с запиской к Кусонскому, прося его как можно быстрее приехать на работу. Через некоторое время выяснилось, что в тот день Миллера никто нигде не видел. Тут же перезвонил взволнованный адмирал Кедров, которому о таинственном исчезновении Евгения Карловича сообщила его жена.
Узнав, что Кусонский уже в дороге, первый заместителя председателя РОВС заявил, что вскоре приедет.
В 23:00 генерал Кусонский приехал в управление, где, пройдя в свой кабинет, достает записку Миллера. Аккуратно вскрыл конверт, он достает лист бумаги и читает: «У меня сегодня в 12.30 час дня рандеву с генералом Скоблиным на углу рю Жасмен и рю Раффе, и он должен везти меня на свидание с немецким офицером, военным агентом в Прибалтийских странах — полковником Штроманом и Вернером, состоящим здесь при посольстве. Оба хорошо говорят по-русски. Свидание устроено по инициативе Скоблина. Может быть, это ловушка, на всякий случай оставляю эту записку. Генерал Миллер».
Закончив чтение, Кусонский по армейской привычке пометил на конверте: «Вскрыт в 23 часа.»
Через 5 минут в кабинет быстрым шагом вошел адмирал Кедров. Генерал Кусонский не стал дожидаться вопросов и предпочел не вдаваться в долгие объяснения. Он молча протянул записку Миллера. Кедров погрузился в чтение. С каждым прочитанным словом на его лице отражалась все большая степень удивления, которое граничило с потерянностью.
Возмущенный до глубины души недобросовестностью Кусонского, адмирал высказал ему все, что он думает по поводу такой непростительной оплошности, не особенно выбирая выражения.
Сначала руководители РОВС приняли решение сообщить в полицию об исчезновении генерала Миллера, но затем передумали. Кедров задумчиво сказал: — А что если Евгений Карлович лежит где-нибудь за городом раненый в автомобильной катастрофе и не имеет возможности дать знать? Ведь Скоблин должен знать об этом свидании и может дать нам необходимые пояснения.
У этого решения было вполне логичное объяснение. Отнеся эту записку в полицию, лидеры РОВС сразу бы подтвердили утверждения некоторых французских газет об их тесных связях с Третьим рейхом. Этого ни Кедрову, ни Кусонскому не хотелось.
Поэтому они решили так: прошло уже и так почти полдня, поэтому еще один потерянный час принципиально ситуацию не изменит. Пока же — пошлем за Скоблиным.
Поднятый среди ночи адъютант Корниловского ударного полка капитан Григуль сообщил, что Скоблин и Плевицкая сегодня решили остановиться в отеле «Паке». Будить генерала вызвался полковник Мацылев, севший в первое попавшееся такси. В гостинице он постучал в дверь номера. Услышав недовольный голос Скоблина, он сообщил ему, что пропал генерал Миллер и Николая Владимировича срочно просят приехать в управление Русского общевоинского союза. Спустя пять минут начальник корниловцев, в коричневом костюме, без шляпы, с черным переброшенным на руку пальто, уже ловил такси…
Пройдя в кабинет Кусонского, генерал Скоблин закрыл за собой дверь, а полковник Мацылев остался в приемной. В кабинете произошел следующий разговор, который известен по показаниям присутствовавших следствию: — Что случилось? — Видите ли, Николай Владимирович, мы обеспокоены отсутствием известий о генерале Миллере. Он исчез бесследно. Но, прежде чем идти в полицию, мы хотели бы выяснить, что вы знаете о нем. Когда вы сегодня видели Евгения Карловича? — Сегодня не видел. Видел его вчера, когда заходил в управление. — Но нам известно, что сегодня у вас было с ним свидание. — Ничего подобного. — Но нам известно даже время и место свидания, половина первого, угол Жасмен и Раффе. — Не знаю таких улиц. В половине первого? В это время мы с женой завтракали в ресторане Сердечного. Потом, в 4 часа, с Трошиным поехали благодарить генерала Деникина, за внимание к корниловцам. В 5 часов заехали к генералу Миллеру. — Подумайте хорошенько! — Нечего мне думать! Говорю же Вам, что с ним сегодня мы не встречались. — Тогда поедем в полицию и известим ее об исчезновении Евгения Карловича.
Скоблин согласился и все они вышли из кабинета. Однако вместо того, чтобы незамедлительно ехать в полицию, Кусонский обратился к адмиралу Кедрову: «Михаил Александрович, можно вас на минуточку?»
С этими словами он увлек его обратно в кабинет, словно желая обсудить подробности разговора со Скоблиным. Начальник корниловцев не стал их ждать и спокойно вышел на улицу. Когда же из здания управления РОВС вышли наконец Кедров, Кусонский и Мацылев, они с удивлением увидели, что Скоблина нигде нет. — Святой Боже, он сбежал! — только и смог вымолвить адмирал. Кусонский и Мацылев не смогли сказать даже этого, до такой степени они были поражены всем происходящим.
Через некоторое время Кусонский высказал предположение, что Скоблин отправился предупредить жену о таинственном исчезновении Евгения Карловича Миллера. Офицеры решили немедленно ехать в гостиницу.
В гостинице полковник Мацылев, настойчиво постучав в дверь, распахнул ее. В номере тускло светила электрическая лампочка, на кровати лежала полуодетая, взволнованная Плевицкая.
— Что случилось? Где Коля? Где Евгений Карлович? Вы должны мне все сказать! Вы увезли моего мужа? Что вы с ним сделали? Вы его в чем-то подозреваете? Скажите мне, ведь он человек самолюбивый, он может застрелиться.
— Надежда Васильевна, я приехал к вам потому, что надеялся застать его здесь. Неожиданно для нас он выбежал из управления и куда-то исчез. Ничего больше сказать не могу, не знаю. Я спешу. Внизу в такси меня ожидают Кедров и Кусонский. Мы едем в полицию, чтобы заявить об исчезновении генерала Миллера.
В 3 часа 15 минут ночи они прибыли в полицию, где сонные полицейские никак не могли понять, что надо этим русским.
23 сентября в 5 часов 15 минут утра два полицейских инспектора произвели первый допрос Надежды Васильевны Плевицкой. Так как она не владела французским языком, в качестве переводчика был приглашен полковник Мацылев. В процессе допроса удалось буквально по минутам воспроизвести, что делала певица накануне и чем был занят в это время ее муж.
Таким образом, в дело генерала Миллера был вложен первый документ, который гласил: Плевицкая и Скоблин вышли из отеля ровно в 12 часов. Через 20 минут он пришел в гараж и взял свой автомобиль. В 12 часов 25 минут они приехали в ресторан, вышли из него в 12 часов 50 минут. В магазине «Каролина» они были 12 часов 55 минут. Провели в нем 40 минут и уже в 14.00 приехали на вокзал провожать в Брюссель приезжавшую на юбилей полка дочь генерала Корнилова.
Следователь сразу же приступил к проверке показаний Плевицкой. И тотчас же были обнаружены нестыковки с версией певицы. Хозяин гостиницы показал, что Скоблин с супругой вышли из номера в 11 часов. Служащий гаража заверил, что машину забирали в 11.20. Официант, посудомойка и лакей ресторана, не сговариваясь, сообщили, что генерал с певицей появились в 11 часов 25 минут. Запомнили они это лишь потому, что обычно Скоблин и Плевицкая занимали свой любимый столик. А в тот день почему-то присели к бару и заказали два бутерброда с икрой. Объясняя столь необычное для них поведение, генерал сказал, что они весьма торопятся.
Владелец магазина модной одежды «Каролина» Эпштейн рассказал, что Плевицкая пришла к нему одна в 11 часов 55 минут. Примеряя платья, она говорила, что муж ждет ее на улице в машине. Эпштейн предложил ей пригласить Скоблина, однако Плевицкая ответила, что это не нужно, зашла она всего на несколько минут. Однако несколько минут превратились в 1 час 35 минут, проведенные ею в магазине. Оформив заказ на платье за 2700 франков, она оставила задаток, пообещав уже в ближайшие дни приехать и расплатиться полностью. Через пять минут после ее ухода из магазина в «Каролину» вошел Скоблин.
В итоге следователь сделал вывод, что в промежутке между 11 часами 55 минутами и 13 часами 35 минутами генерала Скоблина совершенно никто не видел и создать ему алиби не может. А это означает, что он вполне мог бы участвовать в похищении председателя Русского общевоинского союза Евгения Карловича Миллера. В ту же минуту следователь решил, что Скоблин явно передал своего «пленника» в руки немецкой разведки.
Позднее, скрупулезно сравнив показания Плевицкой и свидетелей, полиция совершенно убедилась: ей было что скрывать. Судя по всему, она заранее подготовилась и именно поэтому так четко отвечала на вопросы и не путалась во времени и деталях. Это вывод позволил следователю утверждать, что Скоблин специально уговорил дочь генерала Корнилова возвратиться в Брюссель именно 22 сентября, поездом, который отходил в 14 часов 15 минут. Его присутствие на вокзале должно было бы лучше доказать: в момент похищения председателя Русского общевоинского союза Евгения Карловича Миллера Николай Владимирович Скоблин был совершенно в другом месте…
Плевицкая передала в полиции на хранение дочери адъютанта Скоблина, капитана Григуля некоторые вещи, в числе которых оказалась и записная книжка Скоблина. Девочка совсем забыла об этом и лишь через три дня рассказала отцу, который передал записную книжку в полицию.
Камни не исполняют желаний. Их исполняем мы сами, четко следуя однажды выбранному пути. - майор Кальтер - Свинцовый закат
На одном из листов полицейские обнаружили очень подозрительную надпись: «Особо секретным денежным письмом. Шифр: пользоваться Евангелием от Иоанна, глава XI. Числитель означает стих, знаменатель — букву. При химическом способе: двухпроцентный раствор серной кислоты. Писать между строк белым пером. Проявлять утюгом. Письмо зашифровывается: милостивый государь без многоуважаемый».
В результате было принято решение арестовать певицу.
1 октября 1937 года в парижском Дворце правосудия Надежду Плевицкую подвергли первому по-настоящему серьезному допросу. Одним из вопросов был следующий: — Скажите, что означает эта запись в блокноте вашего мужа: «Передать Е.К. о свидании в 12 ч. 30 м. 3 П 67 гри»? Плевицкая, едва отдышавшись, смогла выговорить лишь: — Ничего не знаю, ничего не понимаю. Следователь, казалось, только этого ждал. Пристально глядя в глаза Плевицкой, он, чеканя слова, сказал: — Все ясно. Ваш муж заманил генерала Миллера на свидание. Он главный виновник похищения. А Вы — его сообщница.
Через год легендарный «Курский соловей» предстанет перед судом. Ее обвинят в участии в похищении председателя РОВС и работе вместе с мужем на советскую разведку. 53-летняя женщина будет осуждена на долгое заключение и умрет в тюрьме…
Планы НКВД по продвижению своего агента на пост главы крупнейшей эмигрантской военной организации оказались сорваны, а сам Скоблин был вынужден бежать.
На следующий день после похищения председателя Русского общевоинского союза полицейский комиссар из Гавра сообщил своему начальству, что советский пароход «Мария Ульянова» в эту ночь снялся с якоря и вышел в море при весьма загадочных обстоятельствах. Как только на корабль погрузили какой-то большой деревянный ящик, привезенный из Парижа, так сразу же начали отдавать швартовы.
Деревянный ящик, обитый железом, был длиной 6-7 футов и шириной 3 фута.
В тот же вечер премьер-министр Франции Даладье вызвал к себе посла СССР Потемкина, рассказал ему о полицейском расследовании по делу похищения генерала Миллера, о том, какие серьезные подозрения падают на советское посольство, и, чтобы как-то успокоить французское общественное мнение, предложил послу отдать приказ о возвращении «Марии Ульяновой». В противном случае угрожал выслать эсминец на перехват.
В ответ он услышал, что французская сторона будет нести всю ответственность за задержание иностранного судна в международных водах, и предупредил, что Миллера на судне все равно не найдут. Французы отступились, вероятно, осознав, что живьем свою добычу чекисты не отдадут. Генерал Миллер был доставлен в Москву и размещен во внутренней тюрьме на Лубянке. Сидел Миллер в одиночной камере № 110 и в первые дни никак не мог сориентироваться.
27 декабря 1937 года посмотреть на похищенного лидера белой эмиграции пришел сам всемогущий народный комиссар внутренних дел СССР Николай Ежов.
По воспоминаниям доктора Ландовского, участника доставки генерала из Франции в СССР, в ответ на советы дать ложные показания и тем купить себе спасение Миллер тогда ответил: «Я врать не буду. Так как большевики мне ненавистны, я, как царский генерал, не позволю себе играть на руку этой банде убийц».
На всех допросах Миллер твердо держался такой позиции: ни он сам, ни возглавляемый им Русский общевоинский союз (РОВС) не имели никакого отношения к антисоветским восстаниям внутри страны. Возможно, Евгений Карлович был одним из немногих, кто в сталинских тюрьмах не предал ни одного из своих соратников и ничего конкретного так и не сказал.
Вместо признаний в антисоветской деятельности Миллер предпочитал писать письма наркому внутренних дел Николаю Ежову. Последнее датировано 27 июля 1938 года. В нем он, в частности, писал: «Народному комиссару Внутренних Дел Союза ССР и Генеральному Комиссару Государственной безопасности Ежову. На этих днях минуло 10 месяцев с того злополучного дня, когда, предательски завлеченный в чужую квартиру, я был схвачен злоумышленниками в предместье Парижа, где я проживал как политический эмигрант по французскому документу, под покровительством французских законов и попечением Нансеновского Офиса при Лиге Наций, членом коей состоит СССР.
Я ни одного дня не был гражданином СССР и никогда моя нога не ступала на территорию СССР. Будучи тотчас связан — рот, глаза, руки и ноги — и захлороформирован, я в бессознательном состоянии был отвезен на советский пароход, где очнулся лишь 44 часа спустя — на полпути между Францией и Ленинградом.
Таким образом для моей семьи я исчез внезапно и бесследно 22 сентября прошлого года. Моя семья состоит из жены 67 лет и трех детей 38 — 41 года. Хотя в первые дни по прибытии в Москву я еще очень плохо соображал под влиянием исключительно сильной дозы хлороформа, мне все же ясно представлялось, какой удар, какое потрясение, какое беспокойство должно было вызвать мое исчезновение у моей жены и детей.
Что я был похищен агентами Советской власти, в этом, конечно, никаких сомнений у моей жены быть не могло: пример Кутепова был слишком памятен, да и все эти 7 1/2 лет со дня вступления моего в должность председателя РОВСоюза сколько раз возникали эти опасения и разговоры, причем положение пленников Советской власти всегда рисовалось в самых ужасных красках, что ныне должно было вызвать у жены моей худшие опасения за мою дальнейшую судьбу.»
Судьбу белого генерала Миллера окончательно и бесповоротно решил новый нарком внутренних дел Лаврентий Берия. Это было сделано в экстренном порядке, за несколько часов. Повезли расстреливать генерала Миллера 11 мая 1939 года. По правилу, применявшемуся к особо секретным смертникам, генерала доставили в московский крематорий. Незадолго до казни на одном из допросов он сказал: «Я не покончу жизнь самоубийством, прежде всего потому, что мне это запрещает моя религия. Смерть будет моей последней службой Родине и Царю. Я докажу всему миру и моим солдатам, что есть честь и доблесть в русской груди. Подло я не умру».
Дело, заведенное на него в НКВД, было после расстрела уничтожено…
Интересно, что в документах дела белогвардейского генерала Миллера Евгений Карлович фигурирует как «Иванов». На бланке Народного комиссариата внутренних дел предписывалось начальнику внутренней тюрьмы «выдать арестованного Иванова Петра Васильевича, содержащегося под номером 110, коменданту НКВД товарищу Блохину, чтобы немедленно привести в исполнение приговор Военной Коллегии Верховного Суда СССР, над осужденным к расстрелу по закону от 1 декабря 1934 года».
«Приговор в отношении сего Иванова, осужденного Военной Коллегией Верховного суда СССР, приведен в исполнение в 23 часа 5 минут и в 23 часа 30 минут сожжен в крематории в присутствии коменданта НКВД Блохина и начальника внутренней тюрьмы ГУГБ НКВД Миронова».
Камни не исполняют желаний. Их исполняем мы сами, четко следуя однажды выбранному пути. - майор Кальтер - Свинцовый закат
«Жемчужина израильской разведки» — такой почетный титул приобрела Амина аль-Муфти. Ее лепту в обеспечение безопасности Израиля просто трудно переоценить, потому что информация, которая поступала от нее, позволила предотвратить сотни террористических актов палестинских боевиков. Амина, без всякого сомнения, была самым талантливым агентом «Моссада», который был внедрен в палестинскую среду в 1970-х годах.
Амина аль-Муфти родилась в 1935 году в Иордании в состоятельной черкесской семье. Ее предки были переселены с Кавказа после русско-турецких войн XVIII-XIX веков. Несмотря на общность религии, в силу ряда обстоятельств черкесы нередко враждовали с арабами. В то же время с евреями, в основном, у них были добрососедские отношения.
После создания Государства Израиль черкесы не только показали себя как его лояльные граждане. Многие из них превосходно себя зарекомендовали в рядах ЦАХАЛа и в разведке. Все это объясняет интерес «Моссада» к молодой черкешенке, длительное время прожившей в Австрии, где получила медицинское образование.
В 1972 году Амина лично обратилась в «Моссад» и сообщила, что она готова принять участие в борьбе с палестинскими экстремистами. Это решение пришло к ней далеко не сразу. Она очень ненавидела арабских террористов и их наставников, для которых человеческая жизнь вообще ничего не значила. Тем более она сама выросла среди палестинских арабов и остро ощущала те притеснения и унижения, которым подвергалась ее семья с их стороны.
Амина аль-Муфти стала для «Моссада» подлинной находкой, безукоризненным агентом. Восхитительные внешние данные в буквальном смысле слова завораживали мужчин и редко кого из них оставляли безразличными. Ее отличал высокий интеллект. Амина получила отличное медицинское образование и была квалифицированным врачом.
Специалисты «Моссада» отмечали ее психологическую устойчивость. К тому же ее ценность как агента особенно велика была в связи с тем, что она просто прекрасно знала палестинскую среду и в случае надобности могла легко в нее войти.
Амина свободно владела ивритом, арабским, английским, французским, черкесским, турецким и немецким языками.
Имеется очень распространенное представление, что Амину аль-Муфти завербовал пилот израильской авиакомпании. Он вскружил голову молодой красивой черкешенке и склонил ее к сотрудничеству с «Моссадом».
Однако эта версия — легенда и только. Никогда израильская разведка не вербовала ценного агента с помощью шантажа, запугивания или использования любовных связей. Все дело в том, что такой агент может рано или поздно сломаться. Тем более женщина. Разочарование в любовнике может привести к тяжкой душевной травме и в итоге превратить ее в злейшего врага.
Исаак Дойчман в книге «Спецслужбы Израиля» (М., «Вече», 2004) пишет: «Гораздо больше оснований предполагать, что «пилот» был просто вербовщиком или, по крайней мере «совместителем». Во всяком случае, никаких сведений о «романе с пилотом» больше в ее биографии не было. А вот многочисленные сведения о ее ненависти к ООП и экстремистам, которые, по ее мнению, продлевали ближневосточный конфликт и приносили страдания всем народам, имелись».
Амина аль-Муфти была тайно переправлена в Израиль, где прошла учебу в специальной школе «Моссада». В ходе ее подготовки к будущей работе в разведке инструкторы и наставники отмечали феноменальные способности, старание и высокую работоспособность. Они говорили: «Эта смуглая красавица станет жемчужиной израильской разведки».
И Амина своей деятельностью оправдала эти надежды.
После завершения учебы Амина аль-Муфти выехала в Австрию, а затем через кое-какое время она переехала в Бейрут. Здесь на деньги «Моссада» она открыла частную клинику.
Очень существенной проблемой для Израиля всегда был и остается палестинский терроризм. В 1970 году штаб-квартира ООП переехала в Ливан, откуда боевики Арафата стали делать рейды на территорию Израиля. Поэтому для «Моссада» жизненно важно было иметь в Ливане своих надежных агентов. Одним из них и стала Амина.
Ей определили важные задачи, в частности, сблизиться с руководством ООП и стать среди них своим человеком, а также создать канал легализации агентов израильской разведки.
Сразу же после прибытия Амины аль-Муфти в Бейрут поток важнейшей информации стал поступать оттуда, что называется, от первоисточника. Амина поразительно быстро сумела проникнуть в верхушку ООП и сблизиться с ней. Она стала личным другом таких известных палестинских предводителей террористов, как Вади Хаддат и Жорж Хабаш, была постоянным гостем в доме Арафата и других палестинских лидеров. Амина была до такой степени одаренной актрисой, что ни у кого не возникло подозрения, что она является резидентом «Моссада» в Бейруте.
В период деятельности Амины «Моссад» знал не только о том, что совершалось в высших эшелонах руководства ООП и входивших в нее террористических организаций, но и об акциях, которые проводились советской и восточногерманской разведками на Ближнем Востоке.
Убийство израильских спортсменов во время Олимпийских игр в Мюнхене вызвало шок в Израиле. Премьер-министр Голда Меир заявила, что это злодеяние не будет безнаказанным. И это были не простые слова.
С февраля 1973 года началась подготовка операции под кодовым названием «Весна молодости». В ней участвовали сотрудники «Моссада» и спецназ «Сайерет маткаль». Ее главной целью было уничтожение террористов — организаторов и участников налета на израильских спортсменов в Мюнхене. В Бейруте тогда жили Мухмад Абу-Юсеф — лидер и идейный вдохновитель организации «Черный сентябрь», Камаль Аднан — куратор всех терактов боевиков ФАТХа, Камаль Насер, планировавший проведение терактов и подбиравший «кадры» для их осуществления и др.
Для осуществления операции возмездия спецназ получил от «Моссада» всю нужную информацию, которая была добыта Аминой и другими агентами, подробное описание района, где обитали террористы. А жили они на северо-западе Бейрута в престижном районе Рамлат аль-Бейда. Амина здесь знала не только каждый дом, но и каждый кусочек территории.
Так что информация, которая поступила от нее, была детальной и очень точной. Сведения, которые были получены от аль-Муфти при подготовке операции «Весна молодости», не ограничилась лишь местонахождением квартир «руководящих террористов». Она сообщила также точные координаты штаба ФАТХа, из которого проводилась корректировка террористической деятельности в секторе Газа, и двух заводов по производству оружия. Все эти объекты были строго законспирированы под жилые дома и находились в густонаселенных районах Бейрута.
В результате операции «Весна молодости», которую провели израильские разведка и спецназ в апреле 1973 года, были уничтожены 15 террористов ООП, в том числе такие высокопоставленные фигуры как Махмуд аль-Наджар, Камаль Адван, Камаль Насер, прямо причастные к убийству израильских спортсменов в Мюнхене. Израильскими коммандос также были взорваны штаб ФАТХа в Бейруте и два завода, на которых изготавливались оружие и боеприпасы.
Однако были у Амины и неудачи. В начале августа 1973 года она доложила, что 10 августа руководитель Народного фронта освобождения Палестины — НФОП Жорж Хабаш вылетает из Бейрута в Багдад. Директор «Моссада» Цви Замир доложил эту информацию министру обороны Моше Даяну. Было решено провести операцию «Перехват».
В указанный Аминой день израильские истребители засекли и перехватили ливанский самолет и заставили его приземлиться на военном аэродроме в Израиле. Пассажиров вывели и допросили поодиночке.
К сожалению, террориста среди них не оказалось. «Наводка» Амины на этот раз оказалась ошибочной. По какой-то причине Жорж Хабаш в последний момент отменил свою поездку.
Аналитики израильской разведки очень точно просчитали вероятное развитие событий в Ливане. Гражданская война, начавшаяся в 1975 году в этой стране, была предсказана израильскими спецслужбами после изгнания палестинцев из Иордании. Как раз в 1975 году, в самый разгар боев, клиника Амины аль-Муфти работала с полной нагрузкой. В нее стали поступать сотни палестинских раненых боевиков. Как это ни парадоксально, но фактически «Моссад» финансировал лечение террористов из ООП. Однако, вложенные средства оправдали себя в десятикратном размере. Поток ценнейшей информации поступал в Израиль непрерывно.
Амина была в самом деле жемчужиной «Моссада». Израильская разведка принимала все необходимые меры, чтобы обезопасить ценного сотрудника. Амина никогда не встречалась с агентами «Моссада» в Ливане. Она передавала свои сообщения по рации. Тем не менее систематическое использование радиопередатчика грозило провалом. Поэтому важную информацию она часто передавала разведке через «почтовые ящики-тайники», предварительно оставив «маяк» в условленном месте.
Но меры предосторожности оказались все же недостаточны: палестинская контрразведка случайно обнаружила один из «почтовых ящиков», его «засветил» агент-связник, который не заметил за собой наблюдение и забрал сообщение для передачи его по цепочке связи. Таким образом, контрразведке палестинцев удалось выйти на резидента «Моссада».
Проведя обыск в клинике и квартире аль-Муфти, палестинская контрразведка нашла радиопередатчик и другие улики. Амину арестовали и подвергли зверским пыткам при участии «специалистов» из КГБ и «Штази».
На несколько лет она полностью исчезла из поля зрения израильских спецслужб. Все попытки узнать о ее дальнейшей судьбе были безрезультатны. Как позднее стало известно, ее продержали в заключении около 5 лет, почти в полной темноте, в одной из пещер в пригороде ливанского портового города Сидон.
В 1980 году Амина была доставлена на Кипр и при посредничестве Международного Красного Креста обменяна на двух палестинских террористов, приговоренных к пожизненному заключению. Амина получила новые документы и работает врачом на севере Израиля. Никто из ее коллег и не подозревает, какая у этого доктора героическая биография.
Камни не исполняют желаний. Их исполняем мы сами, четко следуя однажды выбранному пути. - майор Кальтер - Свинцовый закат
Дата: Воскресенье, 09.05.2021, 13:19 | Сообщение # 19
Гадский Админ
Администрация
Сообщений: 2565
Статус: Offline
АННА РЕВЕЛЬСКАЯ
В связи с тем, что архивы российской военно-морской разведки времён Первой мировой войны во время хаоса революционных событий сильно пострадали, установить подлинное имя и подробности биографии выдающегося агента разведки Балтийского флота Анны Ревельской, сыгравшей немалую роль в нанесении серьёзного урона германским военно-морским силам, теперь вряд ли представляется возможным. Также не сохранилось фотографий Анны Ревельской.
Историку и литератору Владимиру Шигину удалось выяснить в Российском государственном архиве военно-морского флота, что в годы Первой мировой войны в штате разведки Балтийского флота действительно была некая Анна Ревельская, которая являлась агентом-нелегалом.
«Однако, — пишет он, — это не настоящее имя и фамилия разведчицы, а всего лишь один из её служебных псевдонимов. Как на самом деле звали Анну Ревельскую, мы не знаем».
В историю Первой мировой войны она вошла под именем Анны Ревельской. В занятой немцами в 1915 году Либаве (сегодня латвийский город Лиепая), который стал на время основным местом деятельности разведчицы, её знали под именем Клары Изельгоф (Clara Izelgof).
Все авторы, которые писали об Анне Ревельской, единодушны в том, что она происходила из обеспеченной русской семьи, владевшей несколькими имениями в Прибалтике, окончила гимназию, знала иностранные языки, в том числе немецкий.
По другим данным она была латышкой или русской немкой.
Её описывают как грациозную и обворожительную даму, эффективно использовавшую свою привлекательность и обаяние для работы.
Российская военно-морская разведка, предвидя возможность успешного германского наступления вдоль побережья Балтийского моря, создавала агентурные точки в портовых городах, которые могли оказаться захваченными противником.
Карты со схемами минных заграждений – ловушка русской разведки
В Либаве Анна появилась ещё до её оккупации германскими войсками. Это дало возможность вжиться в окружающую обстановку, не вызывая особого интереса к своей персоне, и ждать возможного прихода немцев.
Весной 1915 года по разработанной легенде под именем Клары Изельгоф она устроилась работать официанткой в портовой кондитерской, часто посещаемой моряками. Спустя некоторое время германские войска заняли Либаву и сделали ее базой флота. В город со своим штабом перебрался брат кайзера, гросс-адмирал Генри Прусский, командующий немецким флотом в Балтийском море.
Основным и самым достоверным источником, освещающим деятельность российской разведчицы в латвийском городе, в настоящее время является книга английского журналиста и писателя Гектора Байуотера (Hector Charles Bywater) «Морская разведка и шпионаж: Эпизоды из мировой войны», переведённая на русский язык и опубликованная в 1939 году.
Автор имел доступ к конкретным германским документам, а его книга была издана вскоре после окончания Первой мировой войны, когда были ещё живы участники описываемых событий. Всё это позволяет относиться к приведённым фактам с определённым доверием.
Байуотер подробно освещает ход операции по передаче германскому военно-морскому командованию на Балтике фальшивой карты минных заграждений. Он сообщает, что среди германских унтер-офицеров (по другим данным – лейтенантом) Балтийской эскадры был некто Курт Бремерман (Kurt Bremermann) — весьма привлекательный мужчина, служивший на одном из германских кораблей. Он познакомился с Ревельской в портовом кафе, где она работала. Внешность девушки покорила германского офицера, и он влюбился.
Однажды Ревельская рассказала германскому моряку следующую историю. В начале войны она якобы была увлечена находившимся в Либаве русским офицером, который служил в береговой обороне. Однако он её обманул.
Через некоторое время, после того как русский офицер её покинул, она обнаружила забытый им в спешке портфель. В нём находились какие-то бумаги.
Курт, разумеется, заинтересовался. Сопровождая свою речь нелицеприятными эпитетами в адрес «подлого русского моряка», она вручила Курту портфель.
Находившиеся в нём документы были на русском языке и, без сомнения, являлись официальными, ибо бланки были украшены двуглавым орлом. Среди бумаг были географические и навигационные карты, значение которых было ясно и без перевода. Была полностью показана оборона Рижского и Финского заливов: форты, минные заграждения и другие препятствия.
Бремерман с разрешения Анны взял бумаги с собой. Они были переведены и тщательно исследованы офицерами германского флота. На картах были обозначены не только схемы минных полей, охранявших заливы, но и безопасные проходы, используемые российскими военно-морскими силами. Как раз в то время, осенью 1916 года, немцы планировали крупное наступление германского военно-морского флота с целью прорыва в Финский залив. Для его подготовки предполагалось протралить безопасные проходы в русских минных полях. Теперь, когда проходы стали известны, необходимость в длительных и опасных операциях Балтийской эскадры по тралению отпала. Германское командование не скрывало своей радости. Однако подкинутые через Ревельскую карты со схемами минных заграждений оказались умело подстроенной ловушкой. Отдельные факты, касающиеся подготовки этой операции по дезинформации германского флота на Балтике, приводятся в дневниках начальника разведотделения штаба Балтийского флота, капитана 1-го ранга И. Ренгартена, частично опубликованные в научно-историческом журнале «Красный архив» (том 32, 1929 год).
Кроме того, как отмечает В. Шигин, «судя по всему, в Либаве действовал не агент-одиночка, а целая группа российских агентов, во главе которой и стояла Анна, которая и являлась местным резидентом».
О том, что произошло в устье Финского залива в ночь с 28 на 29 октября (10−11 ноября) 1916 года, можно судить по воспоминаниям командира 10-й флотилии, капитана 1-го ранга Франца Виттинга (Franz Witting), опубликованным в вышедшей в 1921 году в Мюнхене книге «На море непобедимы». Ничего странного в названии нет, так как гибель 10-й флотилии — только один из эпизодов действий германского флота на Балтике. Впервые перевод воспоминаний германского офицера на русский язык был изложен в журнале ВМФ России «Морской сборник» в номерах 8−9 за 1922 год. Для начала несколько слов о самой флотилии минных сил германского флота. Она была сформирована уже в ходе начавшейся войны и состояла из 11 новейших эскадренных миноносцев, по скорости и вооружениям относящихся к высокому классу минных крейсеров. На 1916 год эта флотилия считалась лучшей в кайзеровском флоте. Главной её задачей являлась охрана и оборона в море линейных кораблей.
В операции в Финском заливе её целью было обнаружить и атаковать лёгкие российские морские силы, защищавшие вход в залив, а также забросать минами фарватеры залива. Для проверки надёжности маршрута на разведку были высланы два эсминца. Благополучно миновав все ловушки, они вернулись назад. Безопасность проходов подтвердили и рейды в этот район германских подводных лодок. Последние сомнения отпали. Под покровом темноты флотилия покинула Либаву. Море было спокойное. Низкая облачность, закрывавшая луну, способствовала скрытному продвижению. Когда все одиннадцать кораблей втянулись в обозначенный на русских схемах «безопасный проход», произошло то, чего германские моряки никак не ожидали: два корабля подорвались на минах. Капитан Виттинг, отправив в Либаву один из крейсеров с подобранными из воды экипажами, всё-таки решил продолжить рейд, списав подрыв на случайность. Эскадре удалось войти в Финский залив. Более двух часов продолжались безуспешные поиски русских судов. Не обнаружив их и желая чем-нибудь себя проявить, корабли эскадры решили обстрелять прибрежный город Балтийский Порт (сегодня эстонский город Палдиски).
Вскоре стало очевидно, что так называемый «безопасный проход» весь забросан минами. Эскадра очутилась в минной «паутине». Один за другим рвались германские эсминцы. При таких обстоятельствах нечего было и думать о продолжении рейда. Корабли резко повернули назад.
Некоторые миноносцы после спасения команды топили своими же торпедами, чтобы упростить отход. Так перестала существовать 10-я флотилия германского военно-морского флота, потерявшая за одну ночь семь эсминцев — почти шестую часть всех миноносцев, погибших за годы войны. Германская контрразведка бросилась искать Клару Изельгоф. Но безуспешно: русской разведчицы и след простыл. В публикациях об Анне Ревельской говорится, что по одним (ничем не подтверждённым) данным, она скрылась на территории Германии, по другим (также не подтверждённым), в ту ночь её неподалёку от Либавы забрала и эвакуировала на русскую базу российская подводная лодка «Пантера».
Работа в Швеции
Через некоторое время Анна оказалась в нейтральной Швеции.
Интересы военно-морского флота России в этой стране в годы Первой мировой войны представлял капитан 1-го ранга В. Сташевский. Основным для него был вопрос, сохранит ли Швеция в войне нейтралитет. Дело в том, что в разработках российского Генерального штаба это государство считалось потенциальным союзником Германии в балтийском регионе.
Возможно, поэтому после завершения операции в Либаве А. Ревельская появилась именно в Швеции. Но в связи с тем, что военного столкновения между Россией и Швецией не произошло, об этом периоде разведдеятельности Анны практически ничего не известно.
В конце сентября 1917 года, оставшись, по всей видимости, без связи, разведчица пришла в российское посольство в Стокгольме и сообщила В. Сташевскому о подготовке германского флота к крупной операции в районе архипелага Моонзундских островов и о дате её начала.
В частности, она сообщила о том, что 4 линкора типа «Нассау», уже находятся в Либаве, также там появились дредноуты наподобие мощного «Байерна». Возле Виндавы наблюдается повышенная активность немцев. На платформах из Германии перевозятся подозрительные баржи с откидными бортами, много мотоциклов и лошадей.
Эта информация была немедленно передана в штаб Балтийского флота России.
Силам Балтфлота, несмотря на оставление ими Моонзундского архипелага, которым немцы овладели с большим трудом, удалось не допустить прорыва превосходящих сил противника в Финский залив и сорвать планы германского командования.
А затем к власти пришли большевики, которые в марте 1918 года заключили с Германией сепаратный Брестский мир. Можно предположить, что это событие стало потрясением для Ревельской. Получалось, что вся её патриотическая деятельность в годы войны во благо родины оказалась напрасной! В Россию Анна не возвратилась, и её следы потерялись на много лет…
Последнее дело разведчицы
Последнее дело Анны Ревельской связано с датой 17 июня 1941 года. О нём рассказал впоследствии военно-морской атташе посольства СССР в Германии, капитан 1-го ранга М. Воронцов, к которому она пришла в этот день. В разговоре с Воронцовым Ревельская сообщила ему, что 22 июня 1941 года в 3 часа ночи германские войска вторгнутся в Советскую Россию (так она назвала Советский Союз). Источник имеющихся у неё сведений она раскрыть отказалась.
После некоторых раздумий Воронцов в обезличенном виде — «другие источники» — включил сообщение А. Ревельской в шифротелеграмму на имя наркома ВМФ СССР Н. Кузнецова.
Из воспоминаний адмирала Кузнецова: «В те дни, когда сведения о приготовлении фашистской Германии к войне поступали из самых различных источников, я получил телеграмму военно-морского атташе в Берлине М. Воронцова… По существующему тогда порядку подобные донесения автоматически направлялись в несколько адресов. Я приказал проверить, получил ли телеграмму Сталин. Мне доложили: да, получил».
Сегодня хорошо известно о скептическом отношении высших кругов руководства СССР и лично Сталина в отношении поступающей из различных источников информации о нападении нацистской Германии на Советский Союз 22 июня. Однако к Анне Ревельской это уже не имеет никакого отношения. Её действия говорят о том, что она по-прежнему оставалась патриоткой России, независимо от её социально-политического строя. Смелый поступок А. Ревельской вполне объясним, принимая во внимание исключительную важность информации, которой она обладала.
Конечно, она понимала, что ей, женщине с улицы, вряд ли поверят. Однако она могла полагать, что кто-то из сотрудников наркомата ВМФ обязательно должен был если не знать, то хотя бы слышать о проделанной ею работе в Либаве в 1916 году по дезинформации руководства германского флота. Этим может объясняться и тот факт, что она обратилась именно к военно-морскому атташе. После визита в советское посольство в Берлине Анна Ревельская исчезла навсегда.
ИСТОЧНИКИ ИНФОРМАЦИИ: 1. Громов «Анна Ревельская – легенда русской разведки» 2. Шигин «Анна – королева морской разведки» 3. pecsluzhby-all.ru
Камни не исполняют желаний. Их исполняем мы сами, четко следуя однажды выбранному пути. - майор Кальтер - Свинцовый закат
Приветствую тебя гость! Что-бы иметь более широкий доступ на сайте и скачивать файлы, советуем вам зарегистрироваться, или войти на сайт как пользователь это займет менее двух минут.Авторизация на сайте
Легенды разведки - Страница 4 - Форум о Зоне Отчуждения и о модах игры Stalker
