Я решил встретиться с автором памятного монумента. Не того, что собираются построить, нового (видел эскизы и промолчу, чтоб не обидеть автора и тех, кто будет это ваять), а с тем, кто придумал и сумел в столь оригинальной форме отдать дань памяти строителям «Саркофага» и передать чувство оптимизма на будущее. Разговор оказался значительно обстоятельнее и шире, чем я думал в начале. И так знакомьтесь – Николай Линник.
«Как я оказался в Славутиче?»
Еще в 85 году, работая в художественном фонде Чернигова, наши мастерские получили заказ на Чернобыльской станции. Архитектор, проектант запланировал скульптуры, живопись и монументальные работы – витражи. Это был очень престижный заказ, рассчитанный на два года. Витражи распределили мне, так как я был единственным монументалистом по этой части. Как художник я конечно же был не единственным, но я создал единственный витражный цех.
Сделав эскизы, прошел киевский республиканский совет. Заказы такого объема всегда проходили утверждение на республиканском совете. Местные и областные советы не имели права оценивать, такие заказы. По итогам совета мне там дали двойное вознаграждение, чего никто, даже я не ожидал. Приехал, как говорится: «На коне».
Вместо двух лет заказ был выполнен за семь месяцев. Работали без единого выходного дня. (про витражи и их фото)
Витражи эти до сих пор стоят. Выполнены в духе того, советского времени, по-другому тогда и нельзя было. Мы ж дети своего времени. Знаком был я и с Брюхановым, тогдашним директором ЧАЭС, он принимал нашу работу и подписывал бумаги.
Через два дня после установки витражей на АБК-1 я уехал с Чернобыльской АЭС. Было это в конце апреля за несколько дней до взрыва на 4-ом блоке.
Когда взорвался Чернобыль, эта тема уже была для меня близка. Потому что около двух лет я ездил туда, жил в Припяти в гостинице «Полесье». Припять и станция стали для меня близкими. И через 10 лет мне пришлось выполнять еще один заказ, но уже для «Укрытия». Об этом чуть позже. В Чернигове у меня не было жилья. Проработав почти 10 лет, своей квартиры не имел. Художникам всегда было сложно. Хотя я выставлялся на международных выставках, и в Москве на всесоюзных. Это было очень престижно. Из Чернигова ни у кого не было таких престижных выставок, как у меня.
Но, тем не менее, в обкоме партии мне говорили: «Вы себя должны проявить». Как еще надо было проявлять себя, я не знаю. Они приходили к нам на собрания, я спрашивал: «Как себя еще проявить?» Ну, вы подождите, мол, проявите себя, мы заметим. Это, кстати они всем говорили. Не только мне.
А тут позвали поработать в новый, строящийся город, ну думаю, поеду. До этого меня приглашали в Чернигове главным художником, но я отказался, потому что там была чисто административная работа. Сюда поехал, потому что появилась возможность самому поработать, а не быть у кого-то в подчинении. Возраст 40 лет, опыт уже наработал не малый, к тому времени было выполнено не мало больших работ. Я не боялся браться за любое дело.
Считаю, что мне в принципе повезло. Как говориться не было б счастья, да не счастье помогло. Объездил все союзные республики, те, что строили город. Был знаком с лучшими союзными художниками. Не сколько раз был в мастерской Церетели. Жить было интересно, жизнь была насыщена.
Мы ездили в Москву и выбили 12,8 миллиона рублей на художественное оформление города. Что значит вбили? Республики составили свой план, сколько они вкладывают денег в художественное оформление города. Мы подтвердили эти сметы.
На Украину было выделено больше половины – 7 миллионов. Но не освоили. Вот прибалты почти все свое освоили, армяне, закрыли вопрос, грузины закрыли вопрос в своем художественном оформлении. Скульптуры стоят, и в детском садике витражи стоят. Украина же из-за какой-то косности и половины не освоила. Я ездил в Киев, знал же многих художников по творческим делам, по выставкам, мы все на «ты». Говорю, Володя ну сделай. Он талантливый художник, монументалист. А он мне: «Не буду делать я для грязной зоны, которую коммунисты загадили». Я ему говорю, мол, Володя, там же другие люди живут, для них давай сделаем, они же никакого отношения не имеют…
Ну, вообще такие были амбиции не понятные. И деньги не освоили. Потом приехал Горбачев и перекрыл кислород. Не освоенные суммы ушли. А такие классные проекты были. Допустим в Киевском квартале, должны были чумаки в телеги, запряженной волами ехать, такую скульптуру в районе ФОК планировалось разместить. Красивые вещи, при чем новаторские для Союза. Если немцы в то время уже ставили скульптуры людей на землю, то в Союзе еще нет. У нас были первые. Сейчас только на Подоле в Киеве что-то похожее поставили.
Первые витражи в Славутиче сделаны в бассейне. Я делал эскизы, утверждал в Киеве.
Мои работы в основном тематически — реалистические.
Вообще думал, что я соцреалист, а когда один священник (у него был заказ в Чернигове на витражи в церковь) попросил показать мои работы, после чего он сказал: «Ты формальный вообще художник».
Так по тихонечко работал в Славутиче. Кстати должности главного художника как таковой не было. Я числился в ПО «Комбинате» каким-то супер ведущим инженером. Хотя везде меня представляли как главный художник города, и визитки были соответствующие на главного художника Славутича. Даже пропуск в Зону был выписан на главного художника, а по ведомости я проходил как ведущий инженер.
Хочу напомнить, что был еще Советский Союз, и было постановление ЦК КПСС, согласно которому в таких городах должны быть главный художник и главный архитектор. В Советском Союзе это касалось всех. Более того, в домах на последнем этаже, должны были быть предусмотрены мастерские для художников. Я поднял этот вопрос. Пять мастерских думаю, осилим. Даже подписали мне все бумаги. Но, к сожалению это тема закрылась.
Мы создали здесь филиал монументального киевского комбината. Пригласил две семьи художников. Им дали квартиры. Сегодня осталась одна семья – Александр Джарты и Книга Аня. Он преподает в школе искусства, а она художником на станции в представительском отделе. Должны были построить мастерские, сделали проект в Киеве. В принципе все шло по хорошей схеме. Я ходил, тогда это был партком, и убеждал, что раз у нас есть милиция, пожарная, спортсмены, почему не должно быть художников? Почему у них не должно быть мастерских? Это же культура. Мне дали коттедж, сразу. Потому что союз художников мне написал такое письмо, что можно было при жизни памятник ставить. Такой хороший, столько выставок и, что мне нужна мастерская. В 89-ом году получил коттедж в Вильнюсском квартале и на втором этаже сделал свою мастерскую. Сейчас, правда, практически весь коттедж превращен в мастерскую.
Открыли художественный салон «Нерафа». К нам дети ходили, делали не большие выставки, у нашего камина не мало интервью снято с известными людьми, гостями Славутича. Маленький такой оазис культуры был. Жалко, что его не стало, но бизнес есть бизнес. Здание это выкупили, и мы оказались на улице. Хотя храмы не должны рушиться. Салон не приносил, конечно, большого дохода городу, но это лучше чем питейные заведения. Кафе тоже нужны, но должен же быть баланс какой-то. У нас сейчас нет выставочного зала. Когда картины висят в коридорах, на втором этаже, в закоулках, это не правильно.
С друзьями организовали цех по изготовлению художественной керамики. В 1996 году от руководства «Объекта «Укрытие» было предложение создать монумент к 10-летию завершения строительства «Саркофага». Я сделал эскиз. Работу в керамике выполнял мой друг Николай Капинус, из Семииза в Крыму. Он всю жизнь посвятил керамике, высокий специалист по технологии по ее художественному изготовлению.
Он приехал и вдвоем с помощником, Сашей Лутченко, вылепили эту композицию. Обжигали в наших печах на бывшей базе ОРС, сейчас это АРС. Там у нас хорошие печи стояли, таких и в Киеве не было. Две двух кубовых и одно кубовая. Великолепный был цех.
Теперь о самом монументе к 10-летию. Концепция была такова. В грязной зоне люди работаю, зона может функционировать, через бетон, которым закрыли грязную землю, прорастают цветы. Если первый, центральный, распустившийся, еще такой страной формы, не совсем понятный, то следующие всходы, сросшиеся стеблями, а последние, которые только, только пробились через бетон уже нормальные бутоны. То есть жизнь восстанавливается. Это сила жизни.
Тогда начальником объекта «Укрытие» был Валентин Ипполитович Купный, ему понравилась предложенная идея, он нас поддержал. В принципе благодаря ему это было сделано в кратчайшие сроки. Технология изготовления керамики сложная, и при изготовлении больших вещей должна быть естественная сушка. Принудительной сушки не может быть. До конца мы не успели обустроить территорию, к сожалению. Там начались какие-то ситуации, о которых я толком не знал. Я только по телевизору слышал, как Парашин С. К. сказал, что с ним этот монумент не согласовали, и его это задело.
Помню, когда Валентина Ипполитовича по телевидению спрашивали, как он относится к монументу и его сносу. Он сказал, что это имело право на жизнь. Ведь сколько людей столько и мнений. Если что-то кому-то не нравится, то это не значит, что оно не должно существовать.
Мой хороший знакомый, зам. генерального на атомной станции, говорил: «Вот мне не нравится это искусство». На что я его спрашивал: «Георгич, а ты японский язык знаешь? Нет. Вот видишь, а он же не плохой». То есть если не знаешь или не понимаешь этот вид искусства, то это не значит, что оно плохое. Поэтому для того, чтобы обсудить, надо изучить вопрос.
Все стили имеют право на жизнь. Кому-то они нужны.
В общем, команда Парашина была — убрать. Центральную часть при демонтаже поломали, изуродовали. Очень жаль. Потом меня нашел корреспондент из японского представительства в Киеве. Их монумент очень заинтересовал. Они спросили, сможем ли мы подобное выполнить у них, я сказал, что, конечно же, сможем, но заказ так и не поступил. Но идею они взяли.
Когда Парашина С. К. с должности директора ЧАЭС сняли цветы частично восстановили. Кроме центрального, его нельзя было восстановить. А сейчас я знаю, что и их убирают, на этом месте планируют поставить что-то в честь 20-летия объекта «Укрытие».
Вот такая история.
После того как цветы сломали, у Валентина Ипполитовича появилась идея создать монумент строителям «Саркофага» на их месте. Мы разработали концепцию. Это было придумано десять лет назад. Идея такова. Черный куб, по граням стянутый белым, или серым бетоном, по сторонам куба, между гранями силуэты людей, как человеческий фактор, что только люди могли это сделать. Продуманы подходы, проезды, место, куда цветы возложить, клумбы. Идея и на сегодняшний день не плохая.
Когда директором ЧАЭС был Смышляев А. Е., я знакомил его с этой идее. Ему понравилось, и он хотел поставить это на площадке перед АБК-1, там, где сейчас крест. Он заверил, что нашел бы деньги, потому что это надо людям. Но Смышляева сняли, а нынешнему руководству это не надо.
Сейчас ЧАЭС собирается на месте цветов, на клумбе перед Смотровым павильоном, ставить памятный знак. Я не владею информацией, что это будет. Так же я ознакомил с этой идеей городской художественной совет. Удовиченко В. П. (мэр Славутича) сказал, что поставим. Вопрос только – где. Было предложение поставить на месте того, что имеем сегодня на центральной площади — смешанной композиции из мемориальных табличек, колокола, и картин панно, выполненных американцем. Нагромождение разных стилей, пора с этим что-то решать, но как всегда вопрос упирается в деньги. Если только мэр где-то найдет.
Этот монумент прямая взаимосвязь с теми каменными цветами. То, что сломали – жалко. Хотя бы потому, что это было не стандартное решение. Привыкли к могильным камням, надгробным. Поэтому мы пошли от обратного и в той композиции был оптимизм. Сам «Саркофаг» уже монумент памяти.
А в Славутиче, если возвращаться к городу, я сделал витражи в 3-ей, 4-ой школе, в ЗАГС, после его переезда в здание исполкома. Хорошо, что они есть не смотря, что трудности были, палки в колеса, но преодолели.
Правда, в исполкоме, где ЗАГС, они шторами завешаны. Когда немцы увидели, спросили: «А это что?». Я только пожал плечами и сказал, что это наша действительность.
Помню, мы работали последнюю ночь, и утром, часов в 6-ть, когда солнце встало, тюли еще не было, пришел Удовиченко В. П… Ему говорили, что без тюли будет плохо, что тюль лучше. Он увидел и говорит: «Молодцы, великолепно». Однако тюль все равно повесили и рисунка целиком не видно. Так только стеклышко цветные мелькают.
В городе не мало, в общем, сделано, но город не большой, места мало и надо бы уже уезжать от сюда. Заказов практически нет. На одну пенсию прожить тяжело. Иногда с учениками работаю. Практически все мои ученики поступают в высшие учебные учреждения, художественные академии. Так и пытаемся прожить.
И все же хотелось бы сделать в Славутиче какой-то художественный, выставочный центр. Было б не только интересно, но и полезно. Надеюсь, что Николай Семенович ни куда из нашего города не уедет. И его знания, опыт будут востребованы. Возродится «Нерафа», как выставочный центр, как школа мастера монументалиста, художника Николая Линника.
Историческая справка – Нерафа, это название остановки на железнодорожной ветке Чернигов – Иолча. На месте Нерафы возник Славутич.
(фото Каменных Цветов, на следующей странице
Источник - Александр Купный, свободный журналист «ХайВей» Цинк - vk.com/@slavarblog-stone-flowers-of-chernobyl-nuclear-power-plant
Камни не исполняют желаний. Их исполняем мы сами, четко следуя однажды выбранному пути. - майор Кальтер - Свинцовый закат
Фотография «цветов» в 2013 году, автор Илья Буяновский
Небольшой ролик Дениса Мукимова со смотровой площадки ЧАЭС в 2012 году. «Каменные цветы» у ёлочек можно увидеть, когда камера обращается в противоположную от реактора сторону
Камни не исполняют желаний. Их исполняем мы сами, четко следуя однажды выбранному пути. - майор Кальтер - Свинцовый закат
Приветствую тебя гость! Что-бы иметь более широкий доступ на сайте и скачивать файлы, советуем вам зарегистрироваться, или войти на сайт как пользователь это займет менее двух минут.Авторизация на сайте
Цветы Линника - Форум о Зоне Отчуждения и о модах игры Stalker
